В понедельник в театре пустынно. Нет репетиций, нет спектаклей – выходной. Но в этот понедельник всё было не так – по-другому. Прощались с Анатолием Григорьевичем Новиковым – бессменным художественным руководителем Крымского академического русского драматического театра им. М. Горького. Он как будто специально спланировал, чтобы прощание прошло именно в выходной день – ни в коем случае не отменять репетиций. И здесь немецкий порядок!
Уход Новикова неожидан и непредсказуем. Вы скажете: «Какая непредсказуемость? Человеку под 90, это может случиться в любой момент, в любую минуту». Да, это так, конечно, и слова булгаковского Воланда (Новиков играл его в «Мастере и Маргарите»), что человек смертен, и смертен внезапно, мы тоже хорошо помним. Но всё равно как будто кто-то ударил, оглушил. Растерялись все, даже те, кто внутренне был готов к его уходу, так или иначе ожидал его.
Когда один человек в течение 44 лет обеспечивает нормальную жизнедеятельность такого сложного организма, как театр, это не просто удивительно, это уникально. В Симферополе произошёл именно такой случай. Крымский театр им. Горького и режиссёр Анатолий Новиков встретились в 1972 году.
Руководителя одни почти боготворили, другие на дух не переносили – равнодушных не было. Но даже те, кто недолюбливал Анатолия Григорьевича и кого он раздражал, не могли не признавать, что этот человек очень много сделал для симферопольского Русского театра.
Он вывел коллектив на новую орбиту, построил весь этот немыслимый театральный комплекс в небольшом городе. Сделал обычный провинциальный театр крупным известным драматическим коллективом, театром академическим, лауреатом Государственной премии СССР и многих других наград, лидером театрального искусства Украины и России.
Он постоянно был в работе, ставил спектакли с такой настойчивостью и регулярностью, будто не было за плечами десятилетий громадного опыта, красавца театра с несколькими сценами и разнообразнейшим репертуаром, школы-студии, многочисленных званий (Новиков – народный артист Украины, лауреат Государственной премии СССР, академик и т.д.).
В эпоху недолговечных антреприз он упорно вёл репертуарный театр, совершенно не обращая внимания на возможные упрёки в приверженности старым канонам или в излишней легковесности, развлекательности. Он ставил то, что считал нужным, просчитывал театральные названия, которые будут звучать востребованно и современно. То создавал масштабные патриотические полотна, придерживаясь партийной линии, то вдруг ставил всего Чехова. То с редким упорством раздевал на сцене актрис, понимая, что и это способно привлечь зрителя, то настойчиво искал современную, актуальную пьесу, осознавая, что без неё будет очень и очень трудно.
Он всегда помнил, что Театр им. М. Горького – коллектив классических традиций и драматургии, поэтому ставил Александра Островского, Николая Гоголя, Михаила Лермонтова, Михаила Булгакова, Вильяма Шекспира. Он мечтал поставить «Горе от ума» и осуществил задуманное, естественно, сыграв в этом спектакле величественного Фамусова. То вдруг давал карт-бланш английскому драматургу Рэю Куни.
Сам играл много: Арбенина, Астрова, Николая II и Ленина, профессора Серебрякова…
За эти четыре с лишним десятилетия я видел практически все его спектакли – от первых, знаковых «Царь Фёдор Иоаннович», «Версия», «Они были актёрами», до последнего – «Однажды в Датском королевстве». О многих постановках Новикова писал и рассказывал в прессе.
Конечно, его последние годы были «не слишком» – это можно сказать с уверенностью, даже не вдаваясь в подробности. Он как будто оказался не в своём времени, не в своей эпохе. Как будто пришёл и задержался здесь, где ему было странно, и не всегда чувствовал себя здесь комфортно. Его как будто забыли в этом новом времени, а он продолжал нести бремя «скаковой лошади азарта» (Новиков очень любил цитировать эти стихи). Там ещё есть строки о том, что, может, рухнем завтра, но это будет завтра, а сейчас – азарт. И наступило завтра…
Некоторые и сейчас считают его уход мистификацией. И правильно делают. Новиков всегда был слишком непредсказуем, парадоксален, необъясним в своих поступках с умением появляться там, где его не ждали, и тогда, когда этого никто не ожидал, с даром предвидения, предчувствия. Он не случайно называл себя Воландом. Хорошо помню, какую метаморфозу устроила крымская погода вечером одного из его юбилеев. Помню, как он посмеивался на следующий день: «А, что я говорил!»
Я бы не спешил утверждать, что «эпоха Новикова» закончилась. За эти десятилетия он так пророс в душах тех, кто с ним работал и общался, что избавиться от этого, сбросить груз вряд ли будет возможно в скором времени. Если возможно вообще. Ведь все, кто остался в театре, – это его творение. Он вытащил из них всё, что мог, но ведь и они вытаскивали из него всё, что могли. Куда же теперь без него?
А он просто устал. Ему надоело, несмотря на то, что работал по полной до самого последнего дня. Но вдруг решил сбросить этот груз, который тащил десятилетия. Дальше сами. Сказал как будто: «Вы, нынешние, – ну-тка!» (так говаривал его Фамусов). Адью! И помахал нам ручкой.
Наверное, у каждого был к нему свой счёт. Простите все обиды, забудьте все недоразумения. Помните, не так легко будет подвести черту.
Один из спектаклей, над которым он собирался работать, назывался символически: «Уступи место завтрашнему дню». Анатолий Григорьевич Новиков уступил место, которое занимал почти пять десятилетий.
Завтрашний день… Посмотрим, когда он придёт и каким будет.
Сергей ПАЛЬЧИКОВСКИЙ